В те допотопные времена, когда в Иерусалиме не было трамвая, в снег по городу ездили только такси за страшные деньги. А сегодня с горки Герцеля я спустилась на трамвае аж до таханы мерказит, а там трамвай сломался. Я посидела в нем полчаса, потому что сидеть хорошо и сухо, а потом пошла пить кофе. Выпила большой стакан, закусила печеньем, нашла магазин "Третий глаз", и он был открыт. Зашла в открытый третий глаз, в нем, оказывается, продавались шмотки и весьма клевые, покрутилась там, вышла на улицу и вернулась в тот же трамвай. Часть людей в трамвае сменилась, но самые стойкие сидели на тех же местах, успели перезнакомиться и теперь устроили соревнование, кто крепче выругает трамвай. Я считаю, что "Поезд-папа проклятия" на первом месте. Потом нас из трамвая высадили, и я вернулась пить кофе.

Когда я приплыла по лужам проверить, как там мой родной трамвай, он как раз отъезжал от остановки без пассажиров. Зато скоро пришел следующий. В нем сидела харедная тетенька и говорила на идише по телефону: "нох айне тахана бе-эзрат-а-шем" ("еще одня станция с божьей помощью"), каша из идиша и иврита.

Мантра получилась круче пелевинской "оум мелафефон бевакаша", я щетаю.
Аж вспомнилось прабабушкино "из пуске стреляют, зог ди коробке!"

А когда трамвай доехал, снега уже почти не было. Это стало хорошей иерусалимской традицией - снег лежит, пока трамвай едет от горки Герцеля до нашей Пиздовеевки. В прошлом году трамвай ехал из конца в конец всего час, сегодня больше трех, и тот час оказался равен этим трем - снег успел нападать и растаять, пока ехал трамвай. А это значит, что "поезд-папа проклятия" определяет настояшее иерусалимское время.