cherrtina в Про страшноеВсех евреев в нашем городе убили осенью 1941-го года. Никаких гетто не потребовалось: собрали оставшихся человек 800, да и погнали к березовому гаю к оврагам, как специально созданным для братских могил. В тех оврагах, что были ближе, в октябре уже положили (и утрамбовали для верности танками) пленных солдат, городских цыган, пациентов психиатрической больницы, коммунистов.
Те, кто еще думал, что отправят на работы в иные города, скоро поняли свою ошибку: колонну не повернули к вокзалу, а повели через еврейское кладбище за город. На кладбище уже ездил танк: крушил памятники. Полицаи повеселели, раздухарились, да и повесили несколько евреев. Просто так. У входа на оскверненное уже кладбище.
Стреляли среди берез, сбрасывали в овраги, прикапывали, имущество делили: сначала немцам, затем - полицаям. Управились глубокой ночью. Через несколько дней в местной газете коротенькое сообщение: "у місті жидів більш нема".
-------------------------------
Спустя 60 лет я беседовала с теми, кого сегодня называют Праведниками Мира. И ни один не сумел объяснить, почему он рисковал своей жизнью.
- Героизм? Что вы! Страшно было очень. Мы с мамой понимали: найдут наших друзей - всех нас убьют. Так и жили всю оккупацию в страхе: мы в комнате, подруга моя со своей мамой - у нас в подвале. К себе никого не звали. Голодали. Но выжили. Мамы наши всю жизнь дружили. И мы подружки до сих пор.
- Ночью, после того как евреев постреляли, моя одноклассница в окошко постучала. Я так испугалась: думала, что с того света пришла. Как же было ей не помочь? Идти ей некуда.
16-летняя девочка и ее мама жили в махоньком домишке на две половины. Большую уже реквизировали для немецкого офицера. Больше месяца прожила в этом доме Женя. Ночью - под кроватью подружки, днем, слава Богу, офицер уходил на службу до позднего вечера. Девочек навещала еще одна подружка. Втроем они слушали радио, писали листовки. В городе уже работало патриотическое подполье: два десятка школьников. Женю в январе 42-го переправили к партизанам.
- Я в деревне тогда жил. Мама в город послала за солью. Мы с товарищем пошли. А на обратном пути к родне зашли, они у базара жили. А у родни нашей то ли знакомые, то ли друзья были, не помню уже. И говорили они, что немцы скоро придут и евреев убивать будут. И мне так жалко девочку их стало! И я говорю: "Давайте я ее в деревню заберу, там и переждем немцев". Они согласились. Мы долго с девочкой шли, несколько дней. Несли ее по очереди. Недалеко от деревни полицая встретили знакомого. Про девочку я сказал, что это родня наша. А он посмотрел так внимательно и говорит: " Это откуда ж у вас родня жидовская? Уведи ты ее от греха подальше да спрячь", - и ушел.
А мама моя как испугалась! И отправила меня к тетке на хутор. Там наша Розочка два года прожила. А как немцы ушли, так мы ее к себе взяли. Как сестренка мне была. После войны ее отец разыскал. С фронта вернулся, ему про нам рассказали. Я даже фамилию не спросил. Девочка фамилии своей еще не знала. А у отца я спросить забыл. Так и потерялась наша Розочка. Мечтал ее встретить как-нибудь, не пришлось.
-------------------------------------
В Киеве отменены мероприятия, приуроченные ко дню памяти жертв Холокоста.
http://glavnoe.ua/news/n162750
Те, кто еще думал, что отправят на работы в иные города, скоро поняли свою ошибку: колонну не повернули к вокзалу, а повели через еврейское кладбище за город. На кладбище уже ездил танк: крушил памятники. Полицаи повеселели, раздухарились, да и повесили несколько евреев. Просто так. У входа на оскверненное уже кладбище.
Стреляли среди берез, сбрасывали в овраги, прикапывали, имущество делили: сначала немцам, затем - полицаям. Управились глубокой ночью. Через несколько дней в местной газете коротенькое сообщение: "у місті жидів більш нема".
-------------------------------
Спустя 60 лет я беседовала с теми, кого сегодня называют Праведниками Мира. И ни один не сумел объяснить, почему он рисковал своей жизнью.
- Героизм? Что вы! Страшно было очень. Мы с мамой понимали: найдут наших друзей - всех нас убьют. Так и жили всю оккупацию в страхе: мы в комнате, подруга моя со своей мамой - у нас в подвале. К себе никого не звали. Голодали. Но выжили. Мамы наши всю жизнь дружили. И мы подружки до сих пор.
- Ночью, после того как евреев постреляли, моя одноклассница в окошко постучала. Я так испугалась: думала, что с того света пришла. Как же было ей не помочь? Идти ей некуда.
16-летняя девочка и ее мама жили в махоньком домишке на две половины. Большую уже реквизировали для немецкого офицера. Больше месяца прожила в этом доме Женя. Ночью - под кроватью подружки, днем, слава Богу, офицер уходил на службу до позднего вечера. Девочек навещала еще одна подружка. Втроем они слушали радио, писали листовки. В городе уже работало патриотическое подполье: два десятка школьников. Женю в январе 42-го переправили к партизанам.
- Я в деревне тогда жил. Мама в город послала за солью. Мы с товарищем пошли. А на обратном пути к родне зашли, они у базара жили. А у родни нашей то ли знакомые, то ли друзья были, не помню уже. И говорили они, что немцы скоро придут и евреев убивать будут. И мне так жалко девочку их стало! И я говорю: "Давайте я ее в деревню заберу, там и переждем немцев". Они согласились. Мы долго с девочкой шли, несколько дней. Несли ее по очереди. Недалеко от деревни полицая встретили знакомого. Про девочку я сказал, что это родня наша. А он посмотрел так внимательно и говорит: " Это откуда ж у вас родня жидовская? Уведи ты ее от греха подальше да спрячь", - и ушел.
А мама моя как испугалась! И отправила меня к тетке на хутор. Там наша Розочка два года прожила. А как немцы ушли, так мы ее к себе взяли. Как сестренка мне была. После войны ее отец разыскал. С фронта вернулся, ему про нам рассказали. Я даже фамилию не спросил. Девочка фамилии своей еще не знала. А у отца я спросить забыл. Так и потерялась наша Розочка. Мечтал ее встретить как-нибудь, не пришлось.
-------------------------------------
В Киеве отменены мероприятия, приуроченные ко дню памяти жертв Холокоста.
http://glavnoe.ua/news/n162750