А ПОТОМ ВЕРНУЛСЯ ДЕД...
Дед закончил войну в Праге. И поэтому, когда бабушка Шейндл, его жена, вернулась в 1944 году из эвакуации в Одессу с двумя детьми и стариками-родителями, она была совсем беззащитна. Квартира была занята, и никто ее освобождать не собирался. Они мыкались по углам, пока с фронта не вернулся бабушкин брат, и натурально размахивая наганом, заставил пустить семью в собственную квартиру.
А потом вернулся дед, летом 45 года. Молчаливый суровый человек в офицерских сапогах. Потерявший на фронте двоих братьев. В гардеробе его была одна шинель. Он в этой шинели проходил несколько лет, пока не купил пальто.
Но всё! Война закончилась, он опять с семьей. Сыновья всю жизнь потом, а он прожил еще всего 20 лет, подчинялись ему беспрекословно. Хватало одного взгляда. В бабушкиных бумагах я нашел его письмо сыновьям. Завещание. Всё принадлежит вашей матери - только, если она решит что-то отдать вам, возьмете. А еще удивительный документ - условное разводное письмо, гет на случай, что он не вернется с войны. Чтобы она могла выйти замуж, если он пропадет без вести.
Перед Новым 1946 годом он раздобыл бутылку шампанского. Но не суждено им было поднять бокалы с этим шипящим символом мирного времени. Дед, которому на фронте часто говорили, что он совсем не похож на еврея, и в этот раз не был распознан. Какой-то пьяный хмырь в трамвае орал про жидов, вернувшихся с ташкентского фронта. Дед не спорил, а только разбил вожделенную бутылку на голове оратора. Кажется, даже был суд, и деда оправдали.
----------------------------------------
Мой брат в своей автобиографической книге "Уно моменто" написал:
"В 1943 году немецкие войска были отброшены от Москвы, и мы смогли вернуться домой. Но нашу комнату заняли уже другие люди. Мы поселились у моей тёти... на Спартаковской улице, напротив Елоховского собора....несмотря на то, что квартира была просторная, мы, конечно, стесняли хозяев. Некоторое время нам пришлось жить всем вместе, пока мы не добились возврата нашей комнаты."
И ещё о чём я вспомнила, читая эти воспоминания про деда-одессита. Вспомнила, что когда стала постарше, то самостоятельно одна ездила в центр Москвы на троллейбусе. Мои поездки были связаны с участием в хоре Московского Дома пионеров, руководимом легендарным Локтевым Владимиром Сергеевичем (если кто помнит...). Вся сжималась, когда в троллейбусах слышала обычные выступления "про евреев отравителей, евреев, которые не воевали, про евреев космополитов" и т.д. И вот однажды, не сумев сдержать себя, наорала на пьяного "оратора", да так, что его жена испугалась и вытолкала его из троллейбуса... Помню, я кричала, что отведу его в милицию... Святая простота.