ЙОСЕФ МЕНДЕЛЕВИЧ: ВОСЬМАЯ СВЕЧКА.
13.12.2015, сайт http://www.7kanal.co.il/
Восьмая свечка – последняя в Хануку. Зажигаешь ее [как раз этим вечером, 13 декабря - прим. ред.] и думаешь: «Вот и все, кончилась Ханука. Начинаются будни».
Но у меня восьмая свечка вызывает иные эмоции. Ведь недаром она в переводе с иврита называется – «Это Ханука». То есть – это и есть настоящая Ханука, а семь предыдущих дней – только подготовка к этому взлету.
... Ленинградский процесс. Вынесены два смертных приговора. Мне – пожизненное, по советским меркам, заключение.
Отбой. Стучат намордники (кормушки) камерных дверей. Менты забирают на ночь очки – чтобы не порезали под одеялом вены. Впрочем, как тут порежешь? Руки должны быть всегда поверх куцего одеялка. Спать можно только на спине – так что бы лампочка светила над тобой и не дала бы тебе уйти в иной мир, не отбыв срока.
И вот, уже после отбоя, неожиданно открывается дверь, и в камеру заходит низенький капитан КГБ. В руках его – клочок бумажки, восьмушка.
- Пишите кассацию.
- Мне нужен адвокат. Не знаю я, как пишутся кассации.
- Пиши без адвоката.
Замечу, что осужденные бьются за право подать кассацию – обжалование приговору. Проходят месяцы и годы... А тут – через день после приговора, за ночь, да еще по заданию КГБ!
Чудеса, да и только. Пишу. Учитывая размер бумажки, получается всего несколько строчек:
«Меня обвиняют в измене Родине. Но Родина у меня – Израиль, и ей я не изменю. А то, что хотел незаконно бежать из СССР, – так это потому, что раз за разом мне отказывали в элементарном праве оставить страну, в которой я жить не желаю. Поэтому я считаю приговор несправедливым и прошу его отменить».
Кагебист взял бумажку, прочел, хмыкнул: «Разве так пишут кассацию?»
- Ну, я же Вам сказал, что не умею писать. Подождем адвоката.
- Нет времени.
Он хватает мою бумажку и идет в следующую камеру. За час собрал кассации всех осужденных евреев и на самолете полетел из Ленинграда в Москву. Видно, ценные это были бумажки – отвезли самолетом!
Мне рассказывал потом мой адвокат Арие: «С утра звонят из канцелярии Верховного суда: «Через час вы должны явится на пересмотр дела Вашего подзащитного».
- Но ведь это грубое нарушение процессуального кодекса. Кассации так не рассматриваются.
- Знаю. Но это – приказ сверху.
Конечно, Политбюро указало, а оно - над всеми законами. И пошло-поехало. За полчаса перекроили все приговоры.
К вечеру того же, восьмого дня Хануки, стучит в стену моей камеры мой сосед, Арье Ханох. Значит, хочет сообщить мне что-то важное – ведь за переговоры через стену сажают в карцер.
Беру кружку и припадаю ухом к стене (кружка – наше переговорно-приемное устройство). Вот и говорит мне Арьюша:
- Сейчас у меня было свидание со старшим братом. Он говорит, что под давлением международной общественности СССР был вынужден пересмотреть жестокие приговоры. Дымшицу и Кузнецову отменили смертный приговор. Тебе, Йосеф, заменили на двенадцать лет заключения. Мне дали десять, а Сильве - восемь.
Вот оно чудо! На восьмую свечу Хануки советский колосс дал трещину и отступил, впервые в своей истории, от принятого решения – подавить еврейское движение в СССР.
Советский Союз тогда был сверхдержавой. Но оказалось, что еврейский народ, когда он объединяется для общей благородной цели, – еще сверхдержавнее. Кремлевская стена дала трещину. И мы знали – скоро она совсем обвалится.
Свет Хануки принес свет свободы всем покоренным народам.
Недаром теперь главный раввин России зажигает ханукальные свечи в Кремле.
Вот это и есть Ханука!
Автор – Йосеф Менделевич, историк и раввин, в прошлом узник Сиона, преподает в русском отделении ешивы «Махон Меир».