ДАВАЙТЕ ЛУЧШЕ ВСПОМНИМ НЕПАРАДНУЮ ВОЙНУ.
«Мне всегда хотелось знать: какие они, как выглядят? Как, например, выглядит тот самый прокурор, который ответил тете Паше?
Тетя Паша была пожилой, доброй женщиной, которая мыла полы в коридоре. История жизни тети Паши была несложной. Сама она из Златоуста, муж у нее погиб во время аварии на домне, осталось двое сыновей-подростков. Жили – соответственно. Добрые люди научили тетю Пашу поехать в Челябинск, купить там чулки и продать их в Златоусте, где этих чулок не было. Дальше все рассказывалось в обвинительном заключении.
Она «с целью спекуляции приобрела в Челябинске 72 пары нитяных чулок, каковые пыталась перепродать на рынке г. Златоуста по спекулятивным ценам». Тетя Паша была изобличена, арестована, судима и приговорена за спекуляцию к семи годам заключения, с конфискацией. Прошло пять лет, началась война, дети тети Паши достигли возраста, когда можно защищать свою Родину. Сначала тетя Паша получила похоронную на младшего, и ночью, оставаясь в конторе мыть полы, она выла и билась головой о столы.
Потом она пришла ко мне в контору с каким-то остекленевшим лицом и протянула толстый пакет. В пакете было несколько медицинских справок, история болезни. И ко всему этому – письмо от начальника госпиталя. Речь шла о старшем сыне. Он лежал в госпитале после тяжелого ранения, врачи сделали все, что могли, он был – как написано в заключении – «практически здоров» и мог быть выписан из госпиталя. Но у «практически здорового» человека не было одной ноги и обеих рук. Выписать его из госпиталя можно было лишь при условии, что есть у него близкие, которые возьмут его и будут за ним ухаживать. Потому что начальник госпиталя писал, чтобы мать раненого солдата написала заявление в прокуратуру СССР, приложила посланные ей документы, после чего её освободят.
Я написал. Убедительно написал. Подшил к письму все присланные документы. Прошло два или три месяца, и каждый день я успокаивал тетю Пашу, уверяя её, что таких заявлений много, что требуется время, чтобы оформить её освобождение.
Однажды я зашел в УРЧ. На столе лежала груда бумаг. Мне бросилась в глаза фамилия тети Паши. Я взял её и прочитал небольшую бумагу с бланком Прокуратуры СССР. Прокурор извещал тетю Пашу, что заявление её разобрано и в просьбе о досрочном освобождении отказано «за отсутствием основания». Я осторожно положил бумагу на стол и вышел на крыльцо, умирая от страха, что могу сейчас увидеть тетю Пашу... Везде, в бараке, в конторе, везде были люди, которых я не мог, не хотел видеть.
Я побежал в сортир и там задрожал, схватившись за вонючие стены из рудстойки. Так со мной было всего два раза за тюремную жизнь. Почему я плакал? Потом я понял почему: от стыда. Я умирал от дикого стыда, невыносимого стыда перед тетей Пашей. Во время первой мировой войны во Франции освобождался от любого срока заключения – даже от пожизненного – арестант, у которого сын погиб на фронте...
За 72 пары нитяных чулок тетя Паша уже отбыла пять лет лагеря, она отдала своему государству двух сыновей и вот – «нет оснований»...
Лев Разгон «Плен в своём Отечестве»
http://bessmertnybarak.ru/pamyatnik/