Интервью с героиней романа Юрия Домбровского
7.06.2001, "Новая газета".
Нас еще в школе учили не отождествлять личность и творчество. А как всегда хотелось и хочется это делать! Но, увы, они редко совмещаются. Юрий Домбровский был из тех раритетных людей. Его книги «Обезьяна приходит за своим черепом», «Смуглая леди», «Хранитель древностей», «Факультет ненужных вещей» тождественны его личности, образу жизни, мыслям, поступкам. Беседа с его вдовой Кларой ТУРУМОВОЙ-ДОМБРОВСКОЙ подтверждает: исключения из правил возможны.
— Клара, вы родились и выросли в Алма-Ате, Юрий Осипович жил в Москве — ваши пути никак не пересекались. Как же произошло ваше знакомство?
— Познакомились мы, как ни странно, в Москве, хотя в Алма-Ату он приезжал каждый год. Сегодня мало кто знает и помнит — к сожалению, и в Казахстане тоже, — что многие классики казахской литературы обязаны Домбровскому тем, что стали классиками. У него были отторгнуты годы: свое он не мог писать и зарабатывал на жизнь переводами.
На филологическом факультете Казахского университета я дружила с Людой Варшавской — дочерью Льва Варшавского, который был секретарем Карла Радека. Я каждый день ходила к ним и слышала их разговоры о Домбровском. О личности его ходили легенды.
Когда в 1959 году вышел роман Домбровского «Обезьяна приходит за своим черепом», я его прочитала, и мне очень хотелось познакомиться с автором.
И вот в 1960 году — это было вполне благоприятное для Юрия Осиповича время, и он не приезжал в Алма-Ату — мне и моей школьной подруге Ире представилась возможность поехать по путевке на юг, посмотреть море. Но надо было ехать через Москву, где я должна была провести целый день и где-то переночевать. И Варшавские сказали: «Так ведь в Москве живет Домбровский!»
И я поехала в Москву. Нашла дом, где жил Юрий Осипович, позвонила в дверь — мне открыли незнакомые люди... Это была страшная коммуналка, а я тогда не знала, что это такое. Домбровский отсутствовал, и меня уложили спать в его комнате.
Юрий Осипович пришел очень поздно и был в полном недоумении, увидев меня. Я объяснила, кто я, и он воскликнул: «Так ты от Льва Игнатьевича, от Людки! Завтра мы посмотрим всю Москву!»
И назавтра мы действительно обошли, наверное, всю Москву.
Одного дня мне было вполне достаточно, чтобы понять: я влюбилась в этого человека.
— А Юрию Осиповичу тоже оказалось достаточно одного дня?
— Нет, нет... Юрий Осипович был очень опытный человек. Он говорил: «Всякое бывает. Посмотрим...» Он видел, что я совсем девчонка, мамина дочка, выросшая без отца, да и разница в возрасте — он был старше меня на 31 год — и в опыте была громадная.
— Итак, вы вернулись с юга...
— ...а Юрий Осипович жил на окраине Алма-Аты, в горах, где ему сняли домик. Каждый автор был заинтересован, чтобы его перевели побыстрее, а в городе мешали бы друзья.
Мы встречались каждый день, путешествовали по горам, купались в Алмаатинке... И я влюблялась все больше и больше. Я тогда уже твердо решила: он в моей судьбе.
Юрий Осипович говорил: «Ты знаешь, сколько женщин было в моей жизни? И ни одна из них не была счастлива. Я всем испортил жизнь. Я не хочу портить тебе».
Он называл меня, и в письмах тоже, «детеныш».
— Юрий Осипович почти четверть века провел в лагерях и ссылках. А сколько лет вы провели в образе «детеныша»?
— Это продолжалось очень долго — семь лет. Я окончила университет, поработала в школе, где у меня сложились замечательные отношения с детьми. Обо всем я писала Юрию Осиповичу.
А однажды, когда он жил в Доме творчества в Голицыне, он написал мне: «Приезжай. Посмотрим, нужны ли мы друг другу, не отошли ли друг от друга». И я приехала, и мы увидели, что наши отношения не изменились.
Может быть, из-за Юрия Осиповича, а может быть, из-за себя, я решила поступать в аспирантуру в Москве. Начала писать реферат о пародии начала века. И в это время я получаю письмо, он пишет мне: «Я очень одинок сейчас». И тут я поняла, что надо ехать. И поехала — поступила в аспирантуру МГУ.
— Это было начало вашей семейной жизни?
— Да, я стала женой Юрия Осиповича.
— Ему нужна была ваша помощь?
— Думаю, он мог бы обойтись и без моей помощи. Но, когда Юрий Осипович в 1961 году приехал в Алма-Ату, он был очень подавлен — писать что-то свое не мог, рукописи снова легли бы в стол.
И однажды он начал мне рассказывать, это были истории его работы в музее. А потом вдруг сказал: «Садись и пиши». Под его диктовку я исписала несколько тетрадей. Так начинался «Хранитель древностей». Я очень радовалась, что он отошел от переводов и уехал в Москву, уже заряженный «Хранителем...».
Примерно так же было и с «Факультетом ненужных вещей». Диктовал он мне совсем немного, и первый экземпляр — черновой — был напечатан мною. Тут я нужна была как жена.
Я не хочу сказать, что «Хранитель...» без меня бы не начался. Но, если бы он не начал тогда рассказывать... это могло кончиться срывом, он бы запил. Или еще что-нибудь бы случилось...
— Простите, что я цепляюсь к словам, но вы сказали, что он бы запил... Предпосылки к этому были?
— Был такой грех... Когда мы решили жить вместе, я сказала: «Давай надолго не загадывать. Три года сможешь продержаться? Ты ведь знаешь, каким ты становишься...» И он продержался. Все знакомые очень удивлялись. Но ему трудно было держаться, я это видела. Дом у нас был открытый, и кто бы ни приходил, считал своим долгом выпить с ним.
— Ваша коммуналка — вы долго в ней прожили?
— Очень долго. Но еще дольше Юрий Осипович стоял в очереди на квартиру в Союзе писателей. В Юрии Осиповиче, что удивительно, огромная сила воли сочеталась с неумением что-либо предпринять. Но и наконец-то Союзу писателей выделили две квартиры в доме, где я сейчас живу. Одну из них дали нам. Другую квартиру — Зубавину, вернее, кому-то из его детей.
И вот мы пошли смотреть предложенную нам квартиру на пятом этаже. После коммуналки с жутким количеством соседей и непременным стукачом нам она показалась раем. Вокруг было еще много деревянных домиков с резьбой, и он сказал: «Как мне здесь все нравится. Очень похоже на Алма-Ату». Казалось бы, этот город был местом его ссылки, но он его очень любил.
И вдруг нам позвонили из Союза писателей и сказали: «Вы знаете, в ту квартиру, которую вы смотрели, вы не поедете. Мы вам даем другую, на девятом этаже в другом подъезде». «Почему?» — спросил Юрий Осипович. Ему ответили: «Потому что Зубавин смотрел обе квартиры, и ему понравилась та, которую вы смотрели».
— Я вас перебью. Поясните, кто такой Зубавин?
— Я тоже не знаю, кто это и что он написал. Но тогда он был каким-то функционером в Союзе писателей. Это была еще одна пощечина Юрию Осиповичу. Он был совсем не капризный человек, но он сказал: «Ты знаешь, я не хочу туда ехать». Для меня, как женщины, эта квартира много значила, но я тоже сказала: «И я не поеду». Но, слава богу, что были среди наших знакомых и дипломаты. Друг нашего дома сказала: «Когда от чего-то отказываешься, то надо хотя бы посмотреть, что это». И мы поехали.
Я ходила по этим комнатам и чувствовала себя предательницей, отступницей. Квартира мне нравилась, хотя она была хуже, чем та, которую мы смотрели раньше. Я чувствовала, что с Юрием Осиповичем происходит то же самое. И наша мудрая советчица произнесла: «Ведь у вас же киска, а для нее важен чердак и ухажеры». Эту кошку Юрию Осиповичу подарили в Алма-Ате, и она прожила у нас 17 лет как член семьи. Кошка — это был решающий аргумент, и мы решили: переезжаем.
— У Юрия Осиповича всегда были читатели и почитатели, а познал ли он славу?
— Вы знаете, славы как таковой он не дождался. Его переводили на многие языки, а здесь было гробовое молчание и обещания, которые никак не реализовывались. Да и сейчас молчат. Единственная монография о Домбровском вышла недавно в Англии.
Юрий Осипович сделал решительный шаг — передал рукопись «Факультета...» за границу и ждал, что его вышлют из страны или предпримут что-либо похуже. И когда пришли несколько экземпляров из Парижа, он был очень счастлив. Так счастлив, что когда в этот день к нам зашел какой-то случайный человек — наверное, выпить, — Юрий Осипович подарил ему свою книгу.
И тут я поступила как писательская жена. Я знала, что этот человек не читает книг. И я его догнала и вручила бутылку водки. Он посмотрел на меня счастливыми глазами и отдал мне книгу. Я совершила несвойственный мне поступок, но была счастлива.
— Посвятил ли он вам какую-нибудь из своих книг?
— В «Хранителе...» Клара Файзулаевна — заведующая отделом хранения — это я. Он не изменил ни имени, ни отчества. Когда он писал роман, то еще не знал, как наши отношения разовьются, но эту девочку как-то втиснул в книгу. Некоторые иностранцы поняли это по-своему и спрашивали меня: «Вы дочка той Клары?» Они понимали, что в 31-м году меня еще не могло быть.
Юрий Осипович сделал для меня больше. Когда «Хранитель...» должен был выйти в Алма-Ате, он посвятил его моему отцу, который преподавал в педагогическом институте немецкий язык, написал учебник и погиб в первый день войны — он был защитником Брестской крепости. Его судьба почему-то очень тронула Юрия Осиповича. Книга не вышла, набор был рассыпан, наступили жесткие времена.
— Вы ощущали на себе этот 31 год разницы в возрасте?
— Абсолютно не ощущала. И самое главное, что Юрий Осипович совсем не менялся, лицо его оставалось таким, каким оно было, когда мы познакомились. Меняться он стал тогда, когда начались ночные звонки и его избили.
— Эти звонки и избиение, конечно, не были случайными?
— Это было связано с его романом «Факультет ненужных вещей». Когда начались ночные звонки, Юрий Осипович меня щадил и долго не говорил, по какому поводу это происходит. Но потом сказал, что ему угрожают, матерятся... Однажды его вытолкнули из автобуса, и мы долго лечили его плечо. Потом его жестоко избили неподалеку от дома. Это, конечно, были люди из КГБ. Вот после этого лицо его изменилось. Все это описано в его рассказе «Ручка, ножка, огуречик...»
— Вы сожалеете, что был такой долгий испытательный срок? Ведь вы могли прожить с Юрием Осиповичем много дольше.
— Я как раз думаю, что если бы мы сразу вступили в брак, то все могло бы кончиться печально. Мне никогда не было за него неловко. Ведь бывает, что и талантливых людей заносит. Вот, наверное, и хорошо, что и эти семь лет были в моей жизни. Юрий Осипович привыкал к мысли, что брак с таким разрывом в возрасте может быть. Наверное, поэтому мы прожили вместе 18 лет. И если бы мне сказали, что в моей судьбе мог быть другой человек и моя жизнь могла бы сложиться сказочно благополучно, я бы отказалась.
http://www.novayagazeta.ru/society/13356.html