"Никого, кроме миллиона и ещё одного человека..."

Вчера прочитала в фейсбуке, что в иерусалимской больнице "Шаарей цедек" лежат четверо раненых солдат, один из которых вообще одиночка (חייל בודד ), и их никто не навещает.
Несправедливость нужно было как-то устранить, и я решила сегодня после работы отправиться в больницу. Попыталась сагитировать свою приятельницу, но та не могла. На остановке разговорилась ещё с одной коллегой о своих планах, вместе мы поднялись в автобус, продолжая разговор о солдатах (у коллеги, кстати, муж и брат в милуиме), и вдруг кто-то тронул меня за руку. Поворачиваюсь - женщина приблизительно моих лет.
- В какой больнице солдаты?
- В "Шаарей цедек, - говорю. - Хочешь присоединиться?
- Нет, - отвечает, - сейчас не могу, да и денег нет с собой, но вот у меня 10 шекелей-добавь к своим и купи им от меня тоже.
- Ты не боишься, что я украду твои деньги? - смеюсь я
- Ты не похожа на воровку, - смеётся она в ответ.
(Разговор шёл на иврите, но для моих российских друзей объясняю, что на иврите нет обращения на "вы" ко всем: маленьким и взрослым, начальникам и подчинённым обращаются только на "ты").

Купила я в супере фруктов, честно истратив и 10 шекелей, вручённые мне в автобусе, и явилась в больницу. У стойки информации решила проверить, все ли данные из фейсбука верны - в посте были номера палат, название отделения и имена солдат.

За стойкой модиина ("информации", иврит) восседала не очень молодая женщина, очень похожая на сову, такую ухоженную, со вкусом одетую и подкрашенную сову, сознающую важность своего поста и знающую много учёных слов. Между мной и "совой" произошёл следующий диалог (он тоже вёлся на иврите, но для удобства я привожу перевод):
- Здравствуйте. Мне сказали, что здесь в ортопедии лежат 4 раненых солдата, которых никто не навещает. Их имена...
"Сова", иронически оглядывая меня:
- Тебе правильно сказали. Никто, кроме миллиона и одного человека. Вот только поднялась наверх толпа школьников. Иди. Будет интересно. Восьмой этаж.

Я понеслась к лифту, а мне вдогонку неслось:
- И учти - там нет солдата-одиночки...

За столиком медперсонала народ заулыбался, как только я открыла рот.
- К солдатам? Начни с 26-ой палаты - он самый симпатичный.

В двадцать шестую сразу не пройти - народ стоит в коридоре, в палате семья и кто-то, кто делает мальчику какой-то массаж. Я выясняю, кто тут из семьи солдатика, передаю фрукты, желаю здоровья и удаляюсь. В следующей палате полно подростков. Сам виновник сидит на кровати, рука в аппарате, похожем на аппарат Илизарова, на голове ирокез. Все громко говорят и смеются. Если бы не больничная мебель и окружение - натуральная молодёжная тусовка. Все оборачиваются, когда я вхожу.
- Вот. Пришла пожелать тебе здоровья и принесла фрукты.
- Здорово, - говорит мальчишка, - вот фруктов мне и не хватало.

И тут же бросает в рот виноградинку из моего пакета. Не похоже, что ему чего-то не хватало. Его палата, как и все остальные (а солдатики лежат каждый в отдельной палате), больше всего напоминает маленький маколет (продуктовый магазинчик): стоят бутылки с самым разным прохладительным питьём, громоздятся пачки печенья, конфет, шоколада, воздушные шарики реют под потолком, по стенам - детские рисунки и пожелания... Если эти четыре мальчика объединят свои запасы, могут посостязаться с большим супером. В третьей палате были 2 клоуна, которые развлекали раненого и которые ушли с моим появлением, понадеявшись, видимо, что я тоже могу кого-угодно рассмешить. Произношу монолог с пожеланиями здоровья и всего самого наилучшего и пытаюсь сбежать, но меня ловят 2 экзальтированные тётки, которые пришли вслед за мной, прослушали мой прочувствованный спич и в восторге пожелали меня обнять.

Обнимаемся. Чем не клоуны? И иду в последнюю палату. Там сон мальчика охраняют мама и бабушка. Желаю здоровья ему и сил им, пускаю слезу, конечно, они тоже. Что поделать? Возвращаюсь к выходу. Проходя мимо "Совы", говорю ей:
- Ты была права. Никого, кроме миллиона и одного человека.. Шаббат шалом.
- Шаббат шалом, - отвечает, - אין כמו עם ישראל ("нет никого, как народ Израиля").

Вот так я исполнила мицву "бикур холим", и мне было хорошо. Надеюсь, что тем, кого я навещала, тоже было и будет хорошо.